Бриллиантовая пыль в глаза. Интервью с экс - прокурором Александром Корнийцом

Бриллиантовая пыль в глаза. Интервью с экс - прокурором Александром Корнийцом

02 ноября 2015

Ксения Жукова

Дело берет под свой контроль посол США Джеффри Пайетт, который постоянно интересуется, почему «бриллиантовые прокуроры» до сих пор не посажены. Так вот, с данное интервью прольет свет на эту проблему. А спрашивать мы будем у фигуранта этого дела Александра Корнийца.

 

Господин Корниец, недавно в СМИ прозвучала версия, что все это «бриллиантовое дело», обыкновенная борьба за власть. Кому и зачем нужно было вас убирать?

- Убрать меня пытались еще со времен Януковича. Под моим контролем шло 5 серьезных  уголовных производств.  Первое – это махинации с янтарем. Контрабандисты ввозили в Украину малоценный литовский янтарь, а вывозили дорогой отечественный. Декларировали литовский песок по 600$ за килограмм, как огромный драгоценный камень и вывозили из Украины украинский янтарь, который является самым ценным в мире по качеству. Большие камни весом  200-500-700грамм. Мы изъяли в сентябре прошлого года  5300кг этого янтаря. Кроме нас никто такой большой партии не задерживал ни до нас, ни после. По ходу следствия ко мне начинают ходить «ходоки». Предлагают то сто тысяч, то двести тысяч долларов, что б только мы этот янтарь вернули.  Не за закрытие производства, за возврат. Это один аспект. То есть,  убрать прокурора всего по одному делу может принести доход нечистым на руку людям в сотни тысяч долларов наличными. Уже одно это дело перекрывает все, что нам инкриминируют.

 

Второй аспект. В поселке Вишневое, который граничит с Киевом,застройщик и хозяин жилого комплекса «Акварели» некий гражданин Кафтя, в 2011 году разрушил бомбоубежище и на его месте построил свой комплекс. Мы это доказали, предъявили подозрения, избрали меры пресечения. То есть, мы обвиняем не карманника, а человека с масштабом и большими деньгами. И он этими деньгами не прочь поделиться, чтобы уйти от закона.

Третье производство. Всем известный ректор Налоговой академии Мельник, которого оправдали в июне в Ирпенском суде.
Ректор Мельник был 3 года назад задержан на взятке, убежал из-под домашнего ареста, скрывался в Америке. В прошлом году вернулся. Получил в июне этого года  оправдательный приговор. Нами же совместно с СБУ было доказано его присвоение им и его семьей всего комплекса отдыха «Зеленый бор» и еще имущества по Украине общей стоимостью 16 миллионов гривен. Масштаб цены вопроса понимаете? Ведь речь идет о доказанных хищениях, а не вообще об оборотах этого клана.

 Четвертое производство. Нелегальная добыча и продажа строительного песка в селе Погребы. За этим делом стоит господин Констаниновский. Именно по этому делу  меня потом обвинили, что я якобы требовал взятку. Самая крупная добыча песка, которая происходит на территории Киевской области, ведется в селе Погребы. Это приблизительно 30-40 автомобилей ежедневно, общей сложностью 1000 тонн, которые потом реализуют. Но фокус в том, что никто не имеет права этот песок, ни добывать, ни, тем более, продавать.  Организация имеет право только на расчистку русла реки и использования этого песка на укрепления берегов.  То есть, можно брать песок из воды и укладывать его вдоль берега. Все. Продавать песок нельзя.  Для этого нужно горный отвод и лицензия – два документа, которых у предпринимателей нет. Мы провели следствие,  задокументировали все очень качественно, получился очень хороший материал, он должен был идти в суд. Но не тут-то было.  

Константиновский обратился к Сакварелидзе, и тот тут же вмешался в этот процесс, написал письмецо, исполняющему обязанности прокурора Киевской области о том, что не надо мешать предпринимателям заниматься бизнесом. Мы ему отписали, объяснили, что у предпринимателей нет законных оснований для  продажи. С момента, как они погрузили на машину и взяли за это деньги –  совершено преступление. Если бы они складировали без продажи, то тогда можно было говорить, что они что-то там укрепляют. И из-за этого все началось.  Много раз ко мне  и моим подчиненным приходили гонцы с разными предложениями: «Давайте порешаем». А что решать? Мы с определенной структурой СБУ договорились, что проведем совместную операцию, потому что этот бизнес крышуют милиционеры. Это ведь не прокурорский бизнес. Прокурор  не в состоянии физически воспрепятствовать этому бизнесу никак.

Это чисто милицейские крышевания. Мы договорились поработать в этом производстве с тем, что бы они проявились. Потому что они появлялись по другому производству, которое ведет генеральная прокуратура по добыче незаконного песка, по продаже песка в Бориспольском районе. Этих точек в Киевской области более 50. Все они известны, просто эти были самые крупные. На примере этих крупных точек надо было отработать дела, отправить в суд и привлечь к ответственности их, а потом всех остальных. Если бы нашей целью было снять с них деньги, то никаких бы проблем у меня не было. Но мы хотели привлечь этих людей к ответственности за расхищение ресурсов государства.

 

- То есть, государству наносился ущерб?

- Конечно. Как по закону? Покупается лицензия у государства. Платишь за объем, который ты собираешься добыть. Это все законным путем установлено, только это  дорого, а делиться с государством эти предприниматели не хотят. И речь идет не о копейках. Что б вы понимали, что это за деньги. Одна тонна стоит 40 грн, раньше это было 5$. 1000 тон в сутки, то есть, 5000 долларов в сутки, умножаем на 300 дней, выходит 3 миллиона долларов в год одна точка приносит. Точек 50. Итого – 150 миллионов по Киевской области ежегодно. Затраты там минимальные. Электроэнергия, зарплата нескольких рабочих. И неудивительно, что лицензия стоит сотни тысяч гривен. И, естественно, бизнес, приносящий сотни миллионов в год крышевать очень хочется.

Константиновский, я так понимаю,  познакомился с товарищем Скуратовским. А Скуратовский впервые заказал своим кумовьям из СБУ, о моем освобождении с должности и привлечении к уголовной ответственности. Это было в июле 2013 года.  За что? Этот товарищ  застраивает сельскохозяйственное поле в селе Софиевская Борщаговка жилым комплексом «София Киевская».  Нынче он депутат от радикальной партии Ляшка, и он же будучи незаконным застройщиком, является главой комитета Верховной Рады по строительству.

Кстати, он участвовал в еще Азаровской программе «доступне житло», и получал оттуда деньги. Все началось с того, что он получал компенсацию из бюджета для молодых семей по программе 30 на 70. То есть, 30% стоимости жилья ему компенсировало государство. В то же время эти деньги остаются у застройщика, а жилье продается гражданам за полную стоимость, вот эта разница минус маржа возвращалась в кабинет министров господина Азарова. Это 2013 год. Получается, они воровали из бюджета. Я воспрепятствовал этому, собрал материал. И вот Скуратовский заказал своему куму, работающему начальником  второго отдела, второго управления, главного управления по борьбе с коррупцией и преступностью СБУ, Карпушыну, а тот обратился к своему коллеге, начальнику первого отдела Копылову.

Они обратились к начальнику этого управления. Начальник, в силу того, что мы давно знакомы, попытался этот вопрос снять. Снять не удалось, поскольку «ходоки» пошли дальше. Была команда тогда Пшонки меня уволить, какими-то путями, на сентябрь 2013 года. Я написал рапорт об истинных причинах, что это заказ, что это за деньги, потому, что я мешаю человеку незаконно строить. Пшенка провел совещания, было решено на основании документов информацию СБУ проигнорировать, и оставить меня на работе.

Тогда нанесли удар по моей семье. У моей сестры был бизнес совместно с гражданином из Луганской области Чайковским. Ему предложили за ложные обвинения в мой адрес забрать весь бизнес целиком. Это и было сделано, выигрыш был в любом случае. Меня хотели спровоцировать на вмешательство в этот спор, но это было бы превышением служебных полномочий. Понимая, что происходит, я этого не делал. Им не удалось задокументировать мое вмешательство, да только этот Чайковский забрал весь бизнес себе, в том числе и не принадлежащее ему имущество. То, что это не его и там документов хватает выше крыши, в пылу борьбы никого не интересовало.

- Вот они получили свой кусок и отстали?

- Нет, только раззадорились. Эти ребята на переломе власти продавили уголовное дело в отношении меня, три месяца оно длилось, все было исследовано и было принято решение и было написано постановление о закрытии на 24-х страницах. Все было детально расследовано, я настоял, что бы все изучили, и вопросов больше не было.

- И это был финал?

- Нет! В это время на арене появляется Константиновский, это «Народный фронт», партия премьера, есть у него коллега по партии, который дружен с сыном бывшего председателя киевской областной организации Присяжнюком, а у нас тоже было на него производство.  Что сделал Присяжнюк? В  Бориспольском районе они распилили 1800 га земли. За один день, просто раздали членам администрации и подставным лицам. У нас тоже было это производство, но все эти производства на самом деле были на контроле у Генеральной прокуратуры.

Константиновский общается   с добытчиками песка.  Они   считали, что  я  являюсь  племянником Виктора Шокина  (это зафиксировано оперативными  материалами по  уголовному производству).  Поэтому  решено использовать  заместителей  Генерального прокурора  Давида Сакварелидзе  и  Виталия Касько. И  здесь  совпали   их интересы.Некий  гр.Гузь  и   еще  двое  представителей  предприятий, которые незаконно добывают песок обращается   к  гражданину Раку. Они между собой обсуждают то, как я буду брать деньги, такая конструкция интересная. Все записывается Гузем на видео/аудио аппаратуру, которую фиксируют работники службы безопасности в Украине. После этого 26 июня Гузь передают гражданину Раку  50 тыс. долларов. Тот якобы передают деньги  некому Гибаленко, а уже тот  якобы передал деньги мне. Это все  только с их слов  и с  этого начинается уголовное производство. Негласные следственные действия, много слежек,  телефонные прослушки. Потом, 1 июля опять передает Гузь Раку 100тыс. долларов, который   тот опять передает посреднику деньги, якобы для меня. Я действительно встречался с этим человеком по фамилии Гибаленко, но речь о деньгах вообще не шла. Говорили  о какие-то дополнительных документах  по компаниям,  но мне их не предоставили.

Времени найти документы было предостаточно, и я решил - все, ставим финальную точку, оно пойдет в суд, больше разговоров не будет. Кстати, Гибаленко, который проходит, как посредник, вообще денег ни разу не предлагал, а что он заказчикам говорил, я не знаю. Он просто уговаривал меня дело закрыть. Он говорит, может штраф какой-то заплатить, но какой штраф на данном этапе? Вот оно будет в суде, суд вынесет приговор и тогда, если суд посчитает нужным присудить только штраф, то так и будет, а я это не решаю.

3 июля они понимают, что я больше встречаться не буду, и они решают с помощью Сакварелидзе  и  Касько провести незаконный обыск. В надежде найти или подбросить какие-то купюры, которые можно ассоциировать с взяткой. 5 июля они проводят обыск без решения суда, это однозначно незаконно, потому что 10 дней шло следствие, можно было бы без проблем пойти взять решение суда.

 У меня они находят дома из денег  5тыс. евро, около тысячи долларов и 5 фунтов – это все деньги, что нашли у меня дома. Находят бриллианты микроскопические, они очень маленькие. Проводят экспертизу, видят, что они стоят 700долларов, зачеркивают, точнее, замазывают это в экспертизе, и представляют суду, как будто бы они стоят три миллиона. Находят у меня дома штук двадцать детских сережек, так же двадцать детских и женских цепочек. Это выдается за огромное количество драгоценностей, а у меня 4 детей. Могу объяснить, дедушки-бабушки дарят детям на праздники. Но все это весьма недорогие украшения. Кольцо покойного отца забрали обручальное, и предоставили как будто это мое вложение в какие-то драгоценности. Поняв, что у меня ничего не нашли и подбросить не удалось они идут на новый шаг.

 Найдя деньги у Гибаленко, вот эти вот 100 тыс.долларов, которые передали ему Рак и Гузь, и которые давно должны быть у меня, они находят какие-то деньги у Шапакина. Возможно, это его личные, возможно он брал заем, мне это неизвестно. Все это складывается вместе, и везется в кабинет к Шапакину. Потом идет заявление, что в Генеральной прокуратуре нашли деньги. И все это  выкладывают ковром на полу, фотографируют, выставляют на всеобщее обозрение.

Говорят, что у нас у всех найдено около четырехсот тысяч долларов.

У неискушенных граждан создается впечатление, что у каждого из нас нашли по такой сумме и все доказано. Мы сидим в СИЗО, ни оправдаться, ни сказать правду, я не имею никакой возможности. Очень серьезно финансируются компания по обвинению и дискредитации нас в средствах массовой информации. Сакварелидзе надеялся, что там есть доказательства, ему рассказывали его подчиненные, сбушники, что у них есть множество доказательств, и они однозначно могут смело обвинять нас, потому что на меня будут доказательства. Но он просчитался.

Я выхожу 31 июля СИЗО, провожу пресс-конференцию и рассказываю, что доказательств нет и быть не может. Когда Сакваралидзе видит рассекреченные  оперативные  материалы, он понимает,   что там ничего нет,    и  что  я  не племянник Шокина.   Он сам принял решение сам ехать в Одессу.

- Сбежал?

-Да, сам попросился к Саакашвили.  Это понижение, это ссылка или бегство, что бы он мог спокойно отсидеться. Эстафету принимает замгенерального прокурора Касько, уж не знаю, что ему пообещали, какие ему дали бонусы, но он уже зная, что там нет доказательств, продолжает доводить дело до суда. Но как же ему это дело удастся? Я попросил его в прямом эфире на 2+2, если процесс будет публичным, я очень быстро обоснуюотсутствие доказательств. Будет оправдательный приговор, и мы поставим точку на этом. Как видите, никто не захотел отправлять дело в суд, они продлевают следствие. Отправка этого дела в суд – это для них смерти подобно.

- То есть, они оттягивают свой конец?

- Именно. Это оттягивание своего конца. Если меня оправдают, это будет конец карьере и Каська, и Сакварелидзе не только государственной службы, но и политической карьеры, куда они пытались прорваться. Это их конец в общественной жизни. Они будут пытаться оттянуть этот процесс бесконечно, возбуждать новые уголовные дела и анонсировать их в СМИ. Рассказывать промоистрашные злодеяния, для того что бы на определенном этапе их объединить и опять продлить срок следствия.

Но это все будет как и раньше заканчиваться ничем, они будут свою некомпетентность закрывать термином «давление». Дескать, они бы все сделали, да им мешают, на них давят.

- Но ведь невозможно этот процесс бесконечно оттягивать…

Да, конечно. Мое мнение, что они ввязались в эту аферу с целью  смести Шокиначерез  меня,    как    его «племянника».  Хотели достичь высот,  а их  просто «купили» -  я  не племянник Шокина  и взятку  не брал.   А Сакваралидзе  надеялся стать генеральным прокурором,  Касько  же  рассчитывал  на  должность первого зама. Но они надеялись, что исполнители у них будут разумные. И они смогут собрать доказательную базу.  Сакваралидзе более хитрым оказался, когда он понял, что ничего нет, то сбежал.

Они пришли на волне реформ в прокуратуре. А ведь не может быть отдельной реформы в прокуратуре. Это не реформа будет, а иллюзия. На самом деле эти конкурсные вопросы тестов никакого отношения к деятельности прокуроров не имеют. Деятельность прокурора – это взять материал, который собрала милиция, посмотреть достаточно ли там доказательств, если есть, взять эти материалы и отнести в суд, и доказать вину преступника. Решение принимает судья. Прокурор – это среднее звено. Я считаю, что если и делать реформы, то реформировать все три звена вместе. Это было бы правильно. 

 

Прокуроры не ориентируются сами на себя, они ориентируются на судейскую практику. И все прокуроры, которые хотят доказать вину преступника, однозначно прислушиваются и читают судейские решения.

Нужно изменить отношения судей с советского подхода к правосудию.   Ведь что такое советский подход – он репрессивный, то есть человек, который попал в суд, заведомо виновен. Европейский – это состязательный процесс. Прокурор обязан предъявить доказательства, доказывающие вину человека, а адвокат может опровергнуть  эти доказательства, и у кого  они весомее, та сторона и побеждает. Есть еще американская система – сделки, которая смягчает срок и ускоряет судопроизводство.

Когда я был начальником отдела из 500 уголовных дел,  отправленных в суд, ни одного оправдательного приговора и где-то процентов 70 у нас инициировали сделку. Потому, что мы сперва собирали всю негласную информацию, после этого тщательно планировали операцию, каким образом мы будем финальную стадию фиксировать. Очень тщательно мы с моими прокурорами и с оперативниками  и следователями  прорабатывали  все детали и возможности развития событий. Включая бегство, выбрасывание денег,   уничтожение доказательств. Мы все просчитывали. И каждый знал свое место. И все знали, что должны делать.

А теперь прокуратуру сокращают. На каждого прокурора приходится 150 дел. Как он может их качественно все вести? Прокуратуры закрывают в областях. Это мешает взаимодействию с судами и милицией. Прокурору приходится гонять между населенными пунктами расстояние, между которыми в Киевской области достигает 180 километров. Это все имитация реформ, которые усложняют работу прокуратуры. И это тоже проявится в ее эффективности.

Как по мне, то и прокуроры, и судьи, и руководство милицией должны избираться, отчитываться перед народом за свою деятельность. Но реформы идут совершенно в другом dqxiqrxideuiqzkmp направлении. 

Записал Денис Ярцев для АНТИКОРа